Богатое слово и Маша Врушкина
Маше Врушкиной неоднократно задавались вопросы по поводу того, почему она так уверена, что её именно изнасиловали. В своих объяснениях и показаниях Маша не раз говорила: «что такое изнасилование, мне известно» - например, т.1 л.д.205.
Позволю себе усомниться в этом. Маша Врушкина не имеет понятия о том, что такое изнасилование – и не приведи ей Бог это понятие когда-нибудь получить.
Вот ссылка. Или вот Или ещё, например . Не ходите по ним!
Не люблю, когда говорят «слабонервным не смотреть». Никому никогда не доставит удовольствия смотреть на это. Хоть бы и с железными нервами. И я никому, никогда не пожелаю это увидеть – даже следователю, даже судебно-медицинскому эксперту. Никому, кроме Маши Врушкиной и её «трепетной матери» Щербаковой Н.А.
Им – единственным! – было бы полезно.
По случайности наше дело, рассматриваемое сейчас в Химкинском городском суде, отличается от другого дела лишь одной цифрой номера. Дело №1-645/2015 было открыто в том же 2012 году. Это – тоже дело об изнасиловании. И жертву звали Маша.
Маша Белевитина. Её нет больше.
Она была чуть старше Маши Врушкиной, и вполне могла быть её знакомой. Жили рядом, и общие знакомые были у них наверняка.
Я не знаю, как это можно комментировать. Ком в горле не даёт писать. Я бы только спросила другую, живую и абсолютно невредимую Машу: не стыдно ей перед настоящими жертвами настоящих преступлений?
И не замечала ли она в глазах следователя, беседовавшего с ней, лёгкого, едва заметного налёта брезгливости?
Хотя, впрочем, что ему, следователю? Он-то повидал в своей жизни всякой человеческой грязи. У него свой интерес. Тут невольно станешь толстокожим, или надо с этой работой прощаться. А теперь дело №1-645/2015 рассматривает всё тот же федеральный судья Жарких В.А. И я не могу отделаться от мысли, что наше дело №1-644/2015 для суда – проще в плане моральном, душевном - после дела, в котором два трупа и целый океан человеческого горя.
Это же у нас не дело уголовное, а прямо праздник какой-то. «Лицо, признанное потерпевшей», в деле есть, а пострадавших нет.
Позволю себе усомниться в этом. Маша Врушкина не имеет понятия о том, что такое изнасилование – и не приведи ей Бог это понятие когда-нибудь получить.
Вот ссылка. Или вот Или ещё, например . Не ходите по ним!
Не люблю, когда говорят «слабонервным не смотреть». Никому никогда не доставит удовольствия смотреть на это. Хоть бы и с железными нервами. И я никому, никогда не пожелаю это увидеть – даже следователю, даже судебно-медицинскому эксперту. Никому, кроме Маши Врушкиной и её «трепетной матери» Щербаковой Н.А.
Им – единственным! – было бы полезно.
По случайности наше дело, рассматриваемое сейчас в Химкинском городском суде, отличается от другого дела лишь одной цифрой номера. Дело №1-645/2015 было открыто в том же 2012 году. Это – тоже дело об изнасиловании. И жертву звали Маша.
Маша Белевитина. Её нет больше.
Она была чуть старше Маши Врушкиной, и вполне могла быть её знакомой. Жили рядом, и общие знакомые были у них наверняка.
Я не знаю, как это можно комментировать. Ком в горле не даёт писать. Я бы только спросила другую, живую и абсолютно невредимую Машу: не стыдно ей перед настоящими жертвами настоящих преступлений?
И не замечала ли она в глазах следователя, беседовавшего с ней, лёгкого, едва заметного налёта брезгливости?
Хотя, впрочем, что ему, следователю? Он-то повидал в своей жизни всякой человеческой грязи. У него свой интерес. Тут невольно станешь толстокожим, или надо с этой работой прощаться. А теперь дело №1-645/2015 рассматривает всё тот же федеральный судья Жарких В.А. И я не могу отделаться от мысли, что наше дело №1-644/2015 для суда – проще в плане моральном, душевном - после дела, в котором два трупа и целый океан человеческого горя.
Это же у нас не дело уголовное, а прямо праздник какой-то. «Лицо, признанное потерпевшей», в деле есть, а пострадавших нет.
